Раскаченные нервы, громкий голос, все на повышенных тонах. головокружение. И после звон в ушах, пощечина, одна, вторая, третья. От них начинает гореть рука и собственный внутренний крик души так и рвется. Визг тормозов, знаковый подъезд. Вывалившись из душного салона только одно желание- бежать, куда глаза глядят, слезы застилают дорогу и тихие всхлипы мешают дышать. А тот кто обидел бежит следом; зачем? раскаялся? нет? Может, ему страшно. То, что он увидел в этих глазах. Сумасшествие. Безысходность. Страх. И огромное желание все это прекратить. Уже позже, оторвавшись от преследователя, оказавшись, наконец, одной, присев на какой то старый диван позволить себе реветь, до судорог, пока не начинается кашлять с рвотой, когда начинаешь дышать с авансом. Смотря на тонкое изящное запястье, такое белое с голубыми венами расцарапывать его в кровь. Безумный взгляд, и не прекращающийся звонить телефон. Что страшно? И мне страшно. Сначала не больно, но только несколько минут, поэтому нужно все делать быстро. Ответить что ли или выключить телефон, единственная здравая мысль за вечер. Голос такой знакомый, нежный, но боль, сколько боли. Она как фонтаном бьет. Это конец. А зайдя домой, откуда бежала, на ту самую улицу, что бы не слышать, не видеть мать, увидел ее лежащей уставшей и заснувшей на диване. Израненная рука гладит по голове, а горло опять душат слезы, стоя и пытаясь заглушить рыдания , я все же знаю что, мне есть ради чего жить. Ч то я не так всем порчу жизнь, я не обуза. А умереть слишком легко, вот жить нет.